Под покровом дня? Нет такого выражения, но это у людей, мы-то совершаем побеги под покровом ночи.

— Какая досада. Вы его искали?

— И довольно тщательно. Сразу после заката Ночные господа прочесали всю Аквадорату с востока на запад. Видимо, светлого времени мерзавцу хватило, чтоб отплыть из города.

Мне захотелось сказать князю что-нибудь утешительное, и я поблагодарила его за помощь моим друзьям. Зря. Это только ухудшило ситуацию. Вампир, обычно безэмоциональный, явно смутился. Его помощь оказалась бесполезной.

— Отдыхайте, Филомена. — Экселленсе встал и поклонился сначала мне, потом тоже поднявшемуся со стула Карло. — Надеюсь, через несколько ночей вы подарите мне прогулку под звездами.

Прогулку я пообещала. Обещать было нетрудно.

Маламоко вернулся, после того как проводил князя, и застал меня в слезах.

— Договоримся так, — предложил он, протягивая мне носовой платок. — Ты перестаешь рыдать, а я взамен отвечу на два любых вопроса.

— Чезаре в порядке? Он здоров? Это считается за один вопрос!

— Девчонка. — Карло присел на постель и погладил мои волосы. — Отважная глупая девчонка. Твой драгоценный муж огульно обвинил тебя в чудовищном преступлении, оставил практически умирать в одиночестве, но тебя заботит его самочувствие?

— Да.

— И правильно, потому что не обвинил и не оставил.

— Правда?

— Поверь, не такой он человек. А теперь отвечаю на оба твоих вопроса: Чезаре вполне здоров, но абсолютно несчастлив.

Большего я не добилась. В утешение Маура покормила меня волшебно вкусной несоленой кашей без капельки масла или молока и жестоко отобрала миску, которую я собиралась вылизывать.

— Договоримся так, — сказала она с узнаваемыми маламоковскими интонациями. — Ты все узнаешь, когда сможешь без посторонней помощи дойти до швартовного кольца за порогом дома.

У меня появилась цель, пусть небольшая, но зато достижимая, и с ней я глубоко и спокойно уснула.

Синьорине Маламоко ее новая жизнь чрезвычайно нравилась. Кажется, именно в этом состояло ее призвание — быть любящей супругой, хозяйкой небольшого, но уютного дома. Сейчас, обессиленно откинувшись на подушки, она любовалась Карло, который одевался в тусклом свете ночника.

— Ты большой молодец, милая, — сказал юноша, стягивая свои длинные волосы на затылке, — наша больная явно пошла на поправку.

— Я боялась, что мы ее потеряем. Это так ужасно, Карлитто! Филомена забилась в нору, как смертельно раненное животное. Опоздай мы хотя бы на день…

— Не плачь, любовь моя. — Он присел на краешек постели и нежно обнял девушку за плечи. — Мы нашли нашу догарессу, и теперь все будет хорошо.

— Ох, — вздохнула Маура, — мне бы твою уверенность. Мне тревожно и… Знаешь, я всячески гоню от себя мысль о бесполезности наших трепыханий, но она постоянно настигает меня. Зачем, Карло? Зачем ты продолжаешь надевать женское платье и посещать занятия, зачем уходишь по ночам в город? Нам так мало времени осталось быть вместе.

— Мы обещали директрисе выдержать экзамены и способствовать триумфу «Нобиле-колледже-рагацце». — Маламоко поцеловал Панеттоне в щечку и поднялся, застегивая черный мужской камзол.

— Нелепый фарс.

— И мы отыграем его с блеском.

— А потом? Ты уплывешь в свою Негропонту, чтобы… Что ты должен там сделать?

— Принять участие в отборе невест для тамошнего губернатора. — Он закрепил на поясе шпагу в ножнах, набросил на плечи плащ. — Выигрывать его я, разумеется, не намерен, но в архивах взыскательного жениха пороюсь.

— Для этого тебе нужен диплом?

— Именно. Претендентка на руку и сердце провинциального патриция обязана предоставить секретарям бумаги, подтверждающие ее образование.

— А я?

— Ты, женушка, будешь меня ждать.

— Где?

— На острове Саламандер. После выпускного вы с Филоменой туда отправитесь.

— Но отец…

— Я побеседовал с ним, и командору пришлась по душе эта идея. Он воображает, что таким образом запустит лису в курятник, в изоляции его Панеттоне непременно очарует одного из холостых синьоров Саламандер-Арденте. Да, милая, мне опять нужно немного времени. Если… когда я вернусь из догата Негропонта с победой, задание Совета десяти будет выполнено, и аквадоратским паукам придется изыскивать новый способ заинтересовать меня в продолжении сотрудничества.

— Ты настолько им нужен?

— Я лучший, — ответил юноша с достоинством. — И потребую у Совета в уплату руку синьорины да Риальто.

Маура зарделась и прижала ладошки к горящим щекам.

— Но мой батюшка не позволит нам пожениться.

— Посмотрим. Любого человека можно убедить или заставить. Для начала неплохо бы выяснить, для чего командору нужен необитаемый атолл неподалеку от Трапанского архипелага.

— О да. И помирить Филомену с Чезаре.

— С этим спешить не стоит. Если дож прогнал ее от себя, у него на то были веские причины.

— Например, какие?

— Например, забота о безопасности своей догарессы.

— Что тебе рассказал князь? Я знаю, экселленсе допускают к его серенити.

Карло фыркнул:

— Под пристальными взглядами сотен придворных. Они общаются на древнем языке намеков и недомолвок. Однако, милая, не специально ли ты задерживаешь меня беседой? — Его озорная улыбка скрылась под маской чумного доктора.

— Ступай, — разрешила Маура, — я буду спать.

— У нас будет еще часок перед рассветом.

— Не забудь меня разбудить.

Светильник погас, Карло Маламоко растворился в ночи.

Глава 7

Корона и кристалл во имя безмятежности

Сиятельный князь Мадичи вошел в залу дворца дожей лишь после того, как распорядитель торжественно перечислил все его титулования и стукнул о паркет золоченым жезлом. Ежедневные приемы возобновились, о трауре напоминало лишь отсутствие на них шумных циркачей да темные цвета нарядов приглашенных гостей.

Его серенити широко улыбнулся:

— Экселленсе, какая приятная встреча!

Улыбка тишайшего не коснулась его глаз, они вполне равнодушно наблюдали приближение вампира. Лукрецио церемонно поклонился, дож ответил кивком:

— Вас привели сюда поиски развлечений или неотложное дело?

Следуя едва заметному жесту его серенити, какой-то синьор освободил князю кресло. Тот сел.

— Пожалуй, первое, ваша безмятежность. Ночные господа нынче патрулируют Аквадорату без происшествий, и их начальник может себе позволить небольшое удовольствие.

За спинкой кресла дожа вампир заметил графа Тучио, изображающего восторг от живых картин, исполняемых в центре залы премилыми синьоринами в белых платьях. Представление было чинным и проходило под заунывную виольную мелодию.

— Браво, синьорина Раффаэле, — тишайший бесшумно поаплодировал, — ваши таланты безмерны.

Паола поклонилась, держа инструмент на отлете, до Лукрецио донесся резкий запах ее пота. Экая вонючка.

— Изгнав супругу, тишайший Муэрто, вы оставили себе ее фрейлину?

Девушки готовились представить следующую картину, для чего задернули бархатный занавес, разделяющий залу на две неравные части.

— А что делать, экселленсе? — Чезаре подмигнул. — Жены нет, а должность фрейлины осталась, вместе с каким-то там жалованьем, разумеется. Как истинный аквадоратец я не могу тратить деньги попусту. Если вдруг вы случайно повстречаете дону да Риальто, не премините ей напомнить, что и ее должность осталась за ней.

— Доне Маламоко ничего не передать?

— Ей? — Дож отхлебнул вина, прислушался к ощущениям. — Чтобы катилась к черту.

Виночерпий почтительно приблизился, чтобы опять наполнить бокал. Когда юноша отошел, экселленсе вслух удивился отсутствию подле его серенити господина Копальди.

— Артуро с матушкой, — любезно ответил тишайший. — С моей дорогой покойной матушкой. Он сопровождает ее саркофаг на остров Пикколо к месту захоронения.