— Пошли. — Лисица помогла мне подняться. — На бегу согреешься. Там еще парочка искушений, если я правильно запомнила.

— Какие? — равнодушно спросила я.

— Плотские утехи, гордость, жадность и еще что-то по мелочи.

«Я справлюсь, я смогу», — уговаривала я себя, пытаясь натянуть на сбитые колени укороченный подол платья.

Их поцелуй был бесконечно долгим.

— За стеной кто-то есть, — наконец отстранилась Дарина.

Михай, протянув руку, надавил пальцами на какие-то углубления. Темноту тайного коридора прорезали два косых луча. Волчица взглянула в образовавшиеся отверстия.

— Это комната Иветты, — шепотом сообщила она. — Княгиня спит.

— Все в порядке. Пойдем.

— Подожди. Что-то не так. — Ноздри Дарины раздувались. — Запах какой-то неправильный.

— Мачеха у Влада та еще вонючка, — наябедничал Михай. — Я всегда на аудиенциях чихаю без остановки.

— Там Ленута, — прошептала Дарина. — Я ее чую.

— Дай посмотреть!

Михай, отстранив невесту, сам устроился подглядывать.

— Нет там никого… А нет, кто-то вошел… Приживалка. Мутная девка, не доверяю я ей.

— Но как же…

— Тихо! Послушать дай.

Дарина замолчала и прислушалась.

«…господарь пропал… артефакт… курица Димитру… всем покажу… Трисветлый Ив…» Приглушенный стеной грохот мебели…

Михай повернулся к невесте:

— Они поняли, что Влада в замке нет. Нужно торопиться.

Дарина покачала головой и прильнула к смотровым отверстиям.

— Еще минуточку…

Перед ее глазами была серая спина приживалки. Вот спина отдалилась, открывая обзор. Комната опустела. Сама собой поднялась темная кисея. Из зеркала просочились струи мутного тумана…

«… здесь кто-то есть… мыши… на место…»

Дарина наконец повернула к жениху встревоженное лицо:

— Какая-то дымная тварь затащила Ленуту в зеркало. Это проделки твоего господаря?

— Дракон подери девчонку! — ругнулся Михай. — Опять влезла куда не надо. Мы туда сейчас не можем. Если за Лутоню вещуны принялись, у нас против них шансов нет. Эх, незадача! Влад еще пару дней в отключке будет…

— Ты-то откуда знаешь?

— Думаешь, он в первый раз помирает? На моей памяти этот — четвертый.

Боярин Димитру осторожно подтолкнул невесту и, не забыв закрыть смотровые отверстия, продолжил путь.

— Его, когда он кутенком еще был, именно в таком состоянии в Арад привезли. Матушка не помнит, она у соседей с отцом гостила. Честно говоря, я тоже не особо помню. Сам мелкий был. Нам кормилица рассказывала. Мы же с Владом молочные братья…

— Я думала, вас домна Димитру выкормила, — шепнула Дарина.

Судя по глубокой тишине вокруг, уровень жилых помещений они уже миновали, но осторожность не помешает.

— Матушка? Не смеши меня! У домны Димитру всегда были дела поважнее, чем дойной коровой при детях подвизаться… Осторожно, ступеньки.

Михай толкнул каменный блок. Они выбрались из коридора. Комната была пуста. Широкое ложе аккуратно застелено светлым, в тон оконных драпировок, покрывалом.

— Это спальня Влада, — пояснил Михай, забрасывая на тайную дверцу плотный гобелен.

Еще несколько тканых полотнищ украшали глухую стену.

— Слушай внимательно, — обернулся он к растерянной невесте. — Ты сейчас своей воспитаннице можешь помочь только одним — неотлучно быть при Владе. Если Лутоня попала в беду, он с вещунами разберется.

Дарина быстро размышляла. Будь она женщиной другого склада, ее жениху пришлось бы выдержать и слезы, и укоризненные взгляды, и фразы типа «я останусь с тобой». Но домна Мареш была такой, какой была. И очень хорошо понимала, что в своем состоянии может стать обузой своему мужчине, помехой в реализации его планов. А ей этого очень не хотелось.

— Значит, я выхожу замуж за похитителя? И далеко мне придется отправиться?

— Без понятия. Наш господарь создал такую запутанную сеть двусторонних и односторонних порталов, что, наверное, уже и сам не помнит, какое место на каком расстоянии находится.

Михай подошел к стене, где между двух гобеленов с пастушками и овечками висело какое-то бурое полотнище. Что на нем изображено, Дарина не смогла определить, даже прищурившись.

— Это галерея в маленьком домике, который затерян где-то в лесах, там ты будешь меня ждать, — проговорил боярин и, слегка надавив ладонью, просунул руку внутрь полотна. — Как же оно активируется, драконья матерь?

Раздался сухой щелчок, запахло хвоей, от ставшей вдруг объемной картины повалил пар.

— Первым делом, как будешь на месте, запомни, какой из гобеленов ведет сюда. Если совсем туго будет, бросай все и возвращайся. Подойди поближе, представь себе, как твоя рука входит внутрь изображения, и слегка там поверни, как ключ в замке.

— А как же твой бесценный господарь? — спросила Дарина. — Мне будет позволено его оставить?

Михай схватил ее за запястье свободной рукой, привлек к себе и поцеловал:

— Забудь все несуразицы, которые я тебе раньше плел. Вы с малышом — самое для меня важное. Поняла?

— Да, — шепнула Дарина в его раскрытые губы. — Поняла…

Переход был почти незаметен. Дарина, ступив из портала в незнакомый дом, обернулась. Картина на стене изображала спальню господаря во всех подробностях: аккуратно застеленную постель, оконные драпировки, блики от разноцветных стеклышек на полированных досках пола. Вот только мужчины, на поцелуи которого она отвечала несколько мгновений назад, на ней выткано не было.

ГЛАВА 13

О божественных явлениях и неожиданных появлениях

Я хотела есть, пить и спать, причем в любом порядке. Плотские испытания надоели мне до зубовного скрежета. На этом круге стены коридора усеивали небольшие смотровые окошки, за которыми происходили всяческие непотребства. Я поначалу еще с любопытством туда поглядывала — мало ли, какое знание в жизни пригодится. А потом стало мерзостно.

— Это мои фантазии потаенные там изображают? — осторожно спросила я лису.

— Нет, — скривилась та. — Это адепты воплощают свои.

— Да не может быть! Меня как-то, еще в деревне, подруга водила в храм. Там все чинно, благородно: песнопения трогательные, поклоны по числу светлейших ликов, а еще жрец предсказания вещал…

— Ты видела обряды для черни, ее только запретами да скорым наказанием в узде держать можно. А здесь все для своих устроено, для приближенных.

Последней каплей стала распятая на косом кресте пудовая бабища, которую охаживали плетками два затянутых в черную кожу мужика. Баба закатывала глаза в экстазе и кричала на швабском: «Еще! Еще! Сильней!» Обнаженные телеса колыхались, ручьями тек пот. Подуставшие экзекуторы подбадривали друг друга срамными возгласами. Противно, честное слово!

Прислушиваться к своим ощущениям я тоже не забывала. А то вдруг момент пропущу, когда гордыня наружу полезет. Да нет, вроде обычно все. Умница и красавица Лутонюшка выступает, как пава. Спину держит ровно, чтобы корона с головы не сползла. Я ведь так обычно и хожу. Еще, правда, шестерка пажей мне полагается, чтобы подол горностаевой мантии в грязи не пачкать. Я быстро оглянулась назад — проверить, исполняют ли гадкие мальчишки свои обязанности, и — бах! — налетела на внезапно остановившуюся Хумэнь.

— Мы пришли.

Я фыркнула, потирая ушибленное плечо. Эк меня накрыло. Расскажу кому, не поверят.

— Ты меня по кругу водила, чтобы на то же самое место вернуть?

Зал был до боли знакомый — с мраморными колоннами. И я была уверена, что, присмотревшись, смогу определить, на какую из плиток нажимала лисица перед тем, как мы вниз ухнули. Единственное отличие — теперь по центру стояло огромное зеркало на кованых ножках. А может, оно и тогда здесь было, только скрытое от меня при помощи каких-то чар. Я приблизилась. Гладкая ониксовая темнота вместо ожидаемых отражений.