— Не я, ты этого хочешь. Иначе как я, по-твоему, мог появиться под спиной этого несчастного? Неужели ты думаешь, что все время я находился именно там?

Я именно так и думала, но тихонько и совсем про себя. Телепатическое общение со сварливым венцом было очень неприятным. Надо же, а ведь я почти забыла это ощущение гадкой внутренней щекотки. Недаром говорят, что человеческая память предпочитает сохранять хорошее, а не плохое.

— А у меня к тебе уйма вопросов накопилась. Почему ты давно не разговаривал со мной? Потому что я не сирена? Господин Зимы считает меня самозванкой…

— У нас нет времени на твои глупости! — раздраженно перебил венец. — Потом, все потом! Метаболизм жаридов ускорен по сравнению с другими расами, как только раны зарубцуются, ты даже со мной не сможешь его излечить.

— А зачем мне это надо?

— Хочешь поговорить о себе или помочь живому существу?

Я опустила руку в карман куртки. Назовите это клептоманией, или запасливостью, или глупостью, но отрезанный язык жарида оказался именно там.

— А ничего, что он такой? Ну, совсем не человеческий? — громко подумала я, присаживаясь на песок.

— Совсем-совсем? — с издевкой переспросил венец.

Красный шнурок, лежащий на моей ладони, дернулся. Посветлел и стал расти. Я тихонечко визжала, одновременно борясь с тошнотой и паникой от сознания того, что пошевелиться я не могу, потому что мерзкий сиренин артефакт перехватил управление двигательными функциями моего тела.

— Железяка! Отпусти! Я не хочу держать эту гадость!

Жарид, каким-то образом правильно оценив ситуацию, широко открыл рот. Зубы у него были острые, как у акулы. Моя нисколечко не дрожащая рука устремилась к ним.

— Урод! Я тебя расплавлю! Как хоббит — Кольцо Всевластия!

— Успокойся! Думай о голосе. Сейчас важно именно это. Правильный голос, Дарья! Найди его…

Как раз это проблемой не было. Голос пришел — гортанный, с мягким выдохом и глубоким вдохом. И одновременно я узнала имя пленного жарида. Это знание будто витало в воздухе, будто ждало, пока я прочувствую его. И еще я поняла, что имя дает власть, усиливает мою способность уговаривать.

— Аддрам! — Раскосые глаза пленника испуганно округлились. — Тебя ведь так зовут?

А дальше все было почти привычно. Кровь, кровоток, нервные окончания, мышцы, кожа, вкусовые сосочки. Моя учительница биологии (и по совместительству анатомии) могла бы мною гордиться. Я впала в знакомый транс уговаривания, замечая, что сейчас мне все удается гораздо легче, что вдвоем с венцом мы составили неплохой колдовской дуэт. Я стояла на коленях, раскачиваясь из стороны в сторону, моя рука по запястье была засунута в рот зубастого нечеловеческого существа. Кошмар, если об этом хоть на секунду задуматься. Поэтому я и не задумывалась. Я говорила.

ГЛАВА 17

Заклятая подруга, или Язык до Киева доведет

Полночь. Заунывный волчий вой возносится к равнодушным небесам. Зловещие тени со всех сторон окружают тонкую, почти невесомую фигурку девушки. Ладно… Кого я обманываю? Фигура была моя, и ничего такого инфернального ее не окружало. Потому что сама Дарья Кузнецова, умница, красавица и прочее, и прочее, и прочее, выглядела как исчадие ада из фантастического триллера. И зловещая тень была только одна — моя. И волков конечно же не наблюдалось, потому что если бы и были, я бы их одним своим видом распугала. Многорогое страшилище на фоне серебристого лунного диска — это зрелище, знаете ли, не для слабонервных. Именно так о своих ощущениях поведал мне один такой слабонервный, которого мы с венцом все-таки отыскали в ночной степи. Пленный жарид благополучно смылся, стоило мне на секундочку отвернуться, энергия бурлила, требуя выхода, и, немного поспорив со сварливым артефактом, мы продолжили веселье.

— Я про такое никогда не слышал, — бубнил венец. — Надо воплотить план Господина Зимы и залить уши пикси воском.

— Мы не ищем легких путей, — пыхтя ответила я. — И потом, Пак и сейчас не особо управляем. Представляешь, что он будет творить, воспользовавшись глухотой?

— И ничего такого, — обиженно пискнули из темноты.

Я подпрыгнула, развернулась и стала двигаться на голос. Как потом выяснилось, зловеще и угрожающе.

— Я не согласен на эксперименты! Не на голодный желудок! — орал Пак, выделывая кульбиты.

— Ботинок сними! — командовал венец. — Прихлопни мерзавца, мы тратим из-за него драгоценную энергию! Его проще потом оживить.

Я ничего не кричала, потому что элементарно не хватало дыхания. Когда от катящегося по лицу пота уже ничего не было видно, а в боку кололо, будто мой внутренний голос прогрызал путь наружу, я остановилась.

— Что… — начал венец.

— Па-а-ак… — тихонько всхлипнула я, глотнув воздуха. — Покажись, пожалуйста.

— И не подумаю, — осторожно отозвалась темнота. — Я целый день тебя спасаю, здоровье гроблю, а ты смерти моей хочешь. Лучшие годы на тебя трачу, неблагодарная. И что я имею за свое бескорыстие, какую компенсацию? Сначала пообещай мне стакан крови и…

— Приблизься… Я призываю тебя…

— Правильно, не барское это дело — за своими рабами по степи бегать, — одобрил венец. — Только не пытайся его сейчас зачаровать, пусть явится добровольно, два разнонаправленных колдовства его организм может не выдержать.

Черт! А я как раз на силу волшебного голоса и рассчитывала!

— Ладно, пакостник, твоя взяла. — Я подняла руку к голове, венец больно уколол подушечку пальца. — Чтоб ты подавился!

В свете луны дорожка крови, сбегающая по запястью, казалась почти черной.

— Ням-ням! — сообщил Пак, приземляясь прямо на нее. — Вкусненькая какая…

— Побыстрее, а то меня сейчас стошнит, — проворчала я.

— От слабости? — Перемазанная мордаха выразила участие.

— От брезгливости.

— Ну-у, — протянул пикси. — Мне казалось, хумановские девчонки любят кровососов.

— Кому кажется, креститься надо, Эдвард Кален недорослый. Ты закончил?

Пак кивнул, сыто отдуваясь, и распластался на моей ладони животом вверх.

— Мы готовы? — мысленно обратилась я к венцу.

— Да, — кратко ответил тот и еще плотнее сжал мою голову.

— Значит, так, Пак, ты слышишь меня? Не спать! В глаза смотреть!

Пикси испуганно привстал, с трудом взлетел и завис на уровне моего лица, жужжа крыльями. Я поиграла с голосом, отыскивая правильную тональность.

— Мы не можем отменить твое врожденное колдовство, но можем слегка изменить правила игры. Ты меня слышишь?

Осоловелые глазки дважды моргнули, из чего я заключила, что пациент готов к сотрудничеству.

— Теперь любое бранное слово, случайно или предумышленно сказанное кем-то из нашего отряда… — Пикси сосредоточенно жужжал. Я уточнила: — Под членами отряда мы подразумеваем Господина Зимы, меня, Ларса…

Боковым зрением я заметила охотника, выступившего из темноты. Блондин приближался медленно, видимо не желая меня испугать. Я наскоро закончила перечисление, упомянув также Руби, Уруха и Джоконду.

— Так вот, любое бранное слово, сказанное кем-нибудь из нас теперь, должно превращаться не в бесполезный мусор, а в цветок или драгоценный камень.

— Качество драгоценных камней оговариваем? — алчно блеснули изумрудные глазки.

— На твой вкус, — отмахнулась я. — Все! У меня технический перерыв.

— Ерунда какая, — проворчал венец. — Снимай меня, мне нужен отдых. Кстати, если нам удалось это колдовство, часть вырученных средств…

Я сдернула с головы болтливую железку.

— И что? Это все? А как же полевые испытания? — не отставал пикси. — А вдруг ты напортачила? А если этот… Господин свою угрозу исполнит? Меня же беречь надо, беречь и холить и лелеять. Я, между прочим, самое ценное твое имущество. Ларс, скажи ей!